Шизофрения, часть третья

 Не знаю насчёт карательной; в своём нынешнем status quo психиатрия больше напоминает мне успокоительно-ласкательную с элементами мягкой эротики по отношению к особо одиозным пациентам. И на ум приходит не цепной пёс советского режима, а вполне миролюбивый такой сенбернарчик с запасной плакательной жилеткой, свежим носовым платочком и медикаментозной укладкой, притороченной чисто на всякий случай. Тема получилась обширная, но, как говорится, назвался груздем — лечись дальше ©, посему продолжу.

Скажу пару слов отдельно о вялотекущей и простой шизофрении. 

Вялотекущую шизофрению как диагноз сейчас не пинает только ленивый, безногий и собственно больной вялотекущей шизофренией. Вот так всегда: при желании из любого явления можно сделать пугалку-страшилку, напугать других, ужаснуться самому, откреститься и обозвать по-новому, если уж нельзя совсем никак не называть. Хорошо, пусть будет шизотипическое расстройство. Суть та же: неврозоподобная либо психопатоподобная симптоматика, некоторая эмоциональная холодность, эксцентричность, неадекватность эмоций, которые практически не прогрессируют со временем; особенности мышления: резонёрство, вычурность, метафоричность и символичность. 

Простая шизофрения характеризуется тем, что при ней  продуктивная симптоматика слабо выражена и присутствует на начальных этапах в виде разрозненных, нестойких галлюцинаций и бредовых идей, и на первом плане будет нарастающий эмоционально волевой дефект, с постепенной утратой тонкости и яркости эмоций, эмоциональным отупением, постепенным уходом пациента в себя, нарастанием безразличия к тому, как он выглядит, как к нему относятся окружающие, что ждёт его самого впереди.

И всё же, когда речь заходит о шизофрении, прежде всего рисуется образ параноидного шизофреника, нечто академически понятное, идейно толковое, этакий козырный туз в партии психиатры против подтанцовки правозащитников, некий иридиево-платиновый эталон.

При параноидной шизофрении на первый план во время обострений, как уже упоминалось, выходит параноидная симптоматика. В её развитии, если оно протекает lege artis, есть определённая закономерность. Перечисленные далее синдромы будут сменять друг друга с течением времени.

1. Паранойяльный — это бред, первичный (то есть не вызванный тем, что наговорили голоса и не сопутствующий глубокой депрессии), систематизированный — то есть если следят, то такие-то люди, с такой то целью и при помощи таких-то средств, если супруга изменяет — то вот список кавалеров, график её отлучек и расписание вычисленных свиданий, если изобрёл мопед на атомной тяге — то вот чертежи и томик переписки с охреневшим патентным бюро, если сутяжный — то томов переписки с соответствующими органами будет больше.
2. Параноидный — бред уже не столь систематизирован и начинает охватывать ещё одну-две области. Появляются галлюцинации: слуховые, обонятельные, осязательные, содержание которых перекликается с бредом: если жена изменяет, то голоса охотно расскажут, когда, с кем и как; если ведётся слежка, то следящие будут где-то рядом перешёптываться, периодически переключаясь на обсуждение неверной жены этого лопуха.
3. Синдром Кандинского-Клерамбо, он же синдром психического автоматизма, когда имеется бред преследования и воздействия, и он как бы подтверждается ощущениями, будто кто-то пациентом управляет. Автоматизм может быть а) идеаторным, когда имеет место наплыв мыслей, их закупорка (шперрунг), «эхо» мысли — когда пациент подумал, а окружающие, жалкие плагиаторы, повторили слово в слово, чувство, что мысли его могут прочесть все кому не лень (открытость мысли), а также всякие телепатические заморочки; б) сенсорным, когда есть чёткое ощущение воздействия на внутренние органы и физиологические отправления, с некоторой обидой на спецслужбы за столь тотальный контроль — вот возможность самостоятельно сходить по-большому могли бы и оставить пациенту; в) двигательным, когда те же неведомые силы добрались до пульта дистанционного управления руками-ногами (и даже языком), и пациент теперь птица подневольная: как джойстиком двинут — то и спляшет, РПГ от первого лица.
4. Парафренный — когда бредовые идеи принимают уже откровенно фантастический характер, с планетарным и галактическим размахом и с идеями величия себя, любимого.

При непрерывно-прогредиентном течении продуктивная симптоматика присутствует постоянно, постепенно усложняясь с течением времени. Нарастает и эмоционально-волевое снижение, переходя в эмоционально-волевой дефект.

При приступообразно-прогредиентном (шубообразном) течении каждый приступ, проявляющийся продуктивной психосимптоматикой, ведёт к углублению негативной симптоматики (то есть того же эмоционально-волевого снижения), а в межприступный период мы видим только это самое эмоционально-волевое снижение, и чем больше приступов, тем оно будет глубже.

При рекуррентном течении обострения также характеризуются наличием продуктивной психосимптоматики, но эмоционально-волевое снижение не нарастает или нарастает незначительно.

Прогноз во многом зависит от течения болезни. Чем быстрее можно купировать обострение — тем лучше: не успевает углубиться эмоционально-волевое снижение. Если удаётся подобрать поддерживающее лечение так, чтобы обострений не было год, два и больше — просто прекрасно, есть надежда на долгую и качественную ремиссию, а то и вовсе на выздоровление. Далеко не последнюю роль играет психотерапия (естественно, не как способ борьбы с психозом, со стороны психотерапевта это был бы редкостный мазохизм), позволяя пациенту адаптироваться в социуме. 

Большинство пациентов с шизофренией находятся на диспансерном наблюдении, с необходимостью посещать психиатра определённое число раз в год. Если честно, такая обязаловка — геморрой, причём для докторов даже в большей степени, чем для больных. Какими бы монстрами ни рисовали нас товарищи, напуганные историями о карательной психиатрии до состояния реактивного параноида, сами мы мечтаем, чтобы пациенты, как в Америке, ходили к нам по собственному желанию — и у них появится правильная, из диамата, трактовка понятия свободы как осознанной необходимости, и у психиатра высвободится побольше времени на поболтать об этой свободе с пациентом.