Снижение (или редукция) энергетического потенциала. Наряду с нажитой шизоидизацией, этот синдром наиболее характерен именно для тех изменений, которые происходят с психикой пациента, страдающего шизофренией.
Внешне пациент создаёт впечатление механизма, у которого сели батарейки. Весь багаж жизненного опыта, накопленных знаний, умений и навыков никуда не делся, он при нём, а вот сил и (главное) побуждений на то, чтобы всем этим богатством воспользоваться — никаких. Ну, разве что иногда. Ненадолго. Отдельными проблесками, после которых снова наступает аморфная пауза. Один из вполне закономерных итогов — дрейф вниз по социальной лестнице: ведь мало обладать знаниями и умениями, их, как правило, надо ещё и преподносить окружающим. Так и появляются дворники-академики, бомжи с высшим образованием и гении-затворники. Эти же люди составляют некоторый процент в массе дауншифтеров — не всем же ехать в Гоа, кому-то и в Амстердамовке неплохо живётся.
Эмоции становятся блеклыми, монотонными, маловыразительными и неглубокими, идёт ли речь о радости, грусти, злобе или горе; словно кто-то поставил на них фильтр или глушитель. Человек становится холоднее, эгоистичнее и черствее, в первую очередь ко всему, что не касается его лично. Ни к творчеству, ни к работе, ни к общению интереса нет; его остатки обращены вовнутрь, в личный мирок, чьи границы с каждым месяцем становятся всё уже и теснее. Сама индивидуальность, те её яркие и заметные нюансы, которыми человек выделялся среди прочих, начинают постепенно сглаживаться, поскольку интереса и желания их проявлять уже нет.
Снижение уровня личности. Что происходит со сломанной конечностью, если её долго не заставлять работать и восстанавливаться? Правильно, атрофируются мышцы и уменьшается объём движений, которые можно ею сделать. Вот примерно то же самое происходит и с личностью пациента, когда он из-за снижения энергетического потенциала месяцами и годами мало чем интересуется, мало к чему стремится и мало чем проявляет свою индивидуальность.
Различие может проявляться в том, как проявляют себя остатки личности:
-- полной отстранённостью от реальности, почти полным отсутствием интересов и побуждений, минимумом...даже не эмоций, а их бледного подобия, памяти о том, как их надо проявлять и мышлением, которое буксует в своём резонёрстве, постоянно соскальзывает с основной темы, застряло в символизме и разноплановости — и в итоге так и не рождает ничего стоящего;
-- зацикленностью и сосредоточенностью на своих простеньких бытовых интересах: где поесть, чего бы выпить, куда бы занориться, чтобы не трогали. Эти интересы свято и педантично оберегаются, и не дай вам бог влезть в эту барсучью нору дальше, чем следует — гарантированно огребёте. А учитывая, что такой пациент мыслит хоть медленно и с трудом, но склонен придавать значение любым мелочам и практически неспособен отвлечься на что-то другое — процесс может затянуться.
-- благодушием и беспечностью (но без той настоящей весёлости и гедонизма), легкомысленностью и недопониманием всей глубины и объёмов той анатомической части мироздания, в которой пациент безнадёжно засел.
Регресс личности. Вы уже вряд ли сможете узнать того человека, которого знали много лет, если пациент был вам знаком. Если же он вам не знаком, то вряд ли сможете предположить, каким он был раньше. Болезнь стёрла все отличительные признаки личности, и он — просто один из многих — постояльцев дома-интерната для психохроников, компании бомжей или навечно прописавшихся пациентов психиатрической больницы. Ни интересов, ни попыток что-то изменить в жизни, ни способности связно мыслить и излагать, ни сколь-либо ярких эмоций. Да, можно заметить, что одни просто амёбоподобны и индифферентны, другие ворчливы и злобны, а третьи постоянно улыбаются — но это и всё, чем, кроме внешности и паспортных данных, их можно различить.
Комментариев нет:
Отправить комментарий