В любых видах спорта, как и в социальной жизни, есть темные стороны, о которых не принято говорить открыто. В личных разговорах довольно часто можно услышать обвинения в адрес особо сильных соперников — мол, они якобы не чисты. Как правило эти высказывания оставляешь на совести проигравшего. Но на днях ко мне обратился читатель openski.ru, в недавнем прошлом профессиональный лыжник, который на собственном опыте знает о проблемах допинга на региональном уровне, а особенно в молодежном спорте. Он встретился со спортивным обозревателем Сергеем Лисиным, чтобы попытаться вскрыть эту серьезную проблему, дать возможность обычным лыжникам заглянуть за ту сторону их любимого вида спорта, предостеречь молодежь и родителей.
При подготовке этого материала сложнее всего было определиться с приватностью. Когда речь заходит о российском спорте, в истинном его свете, со всеми сложностями, проблемами, разочарованиями и конфликтами, крайне непросто бывает решиться на упоминание конкретных фамилий, имен, должностей и званий. Причиной тому бывает даже не страх, а простое желание оставить пережитое позади, за спиной, и больше к нему не возвращаться, не сталкиваться. Вот и герой этого материала предпочел остаться безымянным. На мой взгляд это даже лучше, потому что его карьера типична для нашего спорта, и не только для лыжных гонок.
— Привет, что сподвигло на встречу?
— Дело в том, что я читаю различные новости, статьи, смотрю телевизор и понимаю, что люди даже приблизительного представления не имеют как все устроено в нашем спорте. Не понимают, насколько серьезны те проблемы, которые нужно решать, чтобы спорт изменить. Поэтому хочу рассказать как все у меня складывалось, может хоть как-то попробовать изменить ситуацию.
— Давай начнем с твоего прихода в спорт. Рассказывай.
— История довольно обычная. Начал заниматься лыжными гонками в школе, первый тренер в моем родном городе помог втянуться. Затем меня пригласили в наше региональное УОР (Училище олимпийского резерва), там уже перешел к другому тренеру, с которым проработал почти всю карьеру. И уже самый последний сезон, это была зима 2012\2013, тренировался под руководством третьего специалиста. Выполнил МС, был в составе сборной команды региона, которая финансировалась за счет ЦСП.
— На международных гонках в составе сборной выступал?
— Нет, бегал только внутри России, был, так сказать, крепким середнячком, защищавшим свой регион.
— Сколько зарабатывал крепкий середнячок?
— У меня не было армейских выплат, в списки сборной России я тоже не попадал, и поэтому в региональном ЦСП мне не платили. Единственное что платили — стипендию размером пять тысяч рублей. Так что в основном помогала семья, родители. Ну и немного получалось заработать на гонках.
— На призовых?
— Чисто деньгами призовых не было, давали сертификаты, например на десять тысяч, чтобы набрать себе экипировки в лыжном магазине. Мы эти сертификаты или продавали, тысяч за восемь, или шли в магазин, брали экипировку и уже её продавали. Это приносило еще какой-то минимальный доход.
Какие условия подготовки создавал регион?
Мы ездили на сборы по России, и на среднегорье в СНГ. Один сезон, после кризиса 2008 года, вообще весь год был без сборов. Вкатывание начинали в конце октября, раньше не получалось. В целом какой-то экзотики, летнего снега в тоннеле или чего-то подобного не было. Насколько я знаю, в олимпийский сезон 2013\2014 наши поехали на вкатывание в Финляндию, но я к тому времени уже закончил.
— Сборы это понятно, а что по экипировке?
— Половину покупали за свой счет. Регион выдавал экипировку, но не всё и не регулярно. Когда возникала нехватка, то тратили свои деньги. Большая проблема была с лыжами, в идеале хотелось купить пару из-под какого-то сборника, которая наверняка хорошо едет, но это очень сложно. Для этого нужно иметь знакомства в сборной, знать что кто-то продает пару твоего роста, вовремя перехватить её и так далее. Иногда, очень редко, удача подкидывала пару из обычной партии, которая отлично ехала, но это, честно говоря, больше похоже на чудо. Парафины старались экономить, чтобы хватало на следующий сезон, потому что один хороший парафин стоил ровно мою стипендию. В общем, экономили как могли, тратили своё. То что удавалось заработать на продаже ненужной экипировки тоже тратили, но уже на нужную.
— Медицина?
— Пока я учился в УОР, у нас каждый месяц были обследования, анализы, по их результатам выписывали какие-то витамины. То есть нас проверяли, но по результатам этих проверок не было нормальной фармакологической поддержки. Некоторые анализы не делали, например лактат у меня брали один раз в жизни, когда мы в легкоатлетическом манеже выполняли ступенчатый тест.
— На беговой дорожке?
— Нет, просто отрезками по 200 метров. Каждый отрезок бежали быстрее предыдущего, после финиша брали лактат. Это был единственный раз, ни до ни после ничего подобного не было.
— Получается ты на своем здоровье бегал?
— Мастера спорта я вообще чисто на своем здоровье выполнил, без вопросов. Конечно, в спортивных кругах ходит много разговоров о фармакологии, звучат разные отзывы о каких-то легальных, но дорогостоящих препаратах, типа Неотона, Езафосфины, Инозина и так далее.
— Пробовал их?
— Они, конечно, дорогие, но пробовал. Неотон и Езафосфину я вообще не почувствовал, Инозин вроде что-то дал, он по ощущениям лучше работает чем наш Рибоксин, видимо качество выше. В принципе ничего особо экзотического я не применял в тот период своей карьеры. В общем, принимал то, что, наверное, все бегающие лыжники принимают. Легкоатлеты советовали “Миланский коктейль” но я посмотрел стоимость всех компонентов и понял что мне это не по карману.
— Как ты вообще это принимал? Как определял дозировку, продолжительность?
— В этом-то всё и дело. Всё сам, кое-что подсказывали знакомые, но чаще эта информация просто бралась из воздуха. Как я уже сказал, в УОР у нас вообще никто не занимался нормальным фармакологическим сопровождением подготовки, поэтому всю информацию приходилось собирать из каких-то разговоров в раздевалках, слухов, баек, статей в интернете. В целом даже нормальных курсов легальной фармакологии никто не писал, просто были некоторые традиции, информация что “все делают вот так”, соответственно я тоже выбирал такие дозировки и продолжительность. Ну, если, конечно, деньги позволяли. А они очень часто не позволяли.
— Тренировочный процесс. Что было тогда, что думаешь сейчас?
— Дело в том, что когда ребенок приходит в секцию он же слепо доверяет тренеру, делает то что говорит тренер, не задумывается. Так может продолжаться очень долго, у некоторых так вся карьера проходит. У меня получилось, что в какой-то момент я начал читать какие-то статьи в интернете, думать своей головой и вот тут начались споры с тренером.
— В чем споры заключались?
— Он придерживался обычной советской методики, без какого-то индивидуального подхода, гибкости. К тому же, например, приезжает сборник домой, наш тренер берет у него дневник, смотрит что в сборной делают, и сразу на нас этот цикл начинает реализовывать. Приезжает сборник в следующий раз — история повторяется. В какой-то момент я понял, что тренер не может даже объяснить зачем мы делаем ту или иную тренировку, и мои вопросы “Почему?” вызывали споры между нами.
— Из средств мониторинга что-то использовали?
— Про лактат я уже рассказал, это всего один раз было. Пульсометры, конечно, использовали, но во-первых тренеру было совершенно пофиг на них, а во-вторых в какой-то момент я понял, что пульс не является объективным показателем нагрузки, что работать только по пульсу нельзя, а больше ничего и не было. Если мы что-то и выгружали с пульсометров в компьютеры и смотрели то это было только по собственной инициативе, тренера это не интересовало.
— Слушай, я бы сбежал от такого тренера.
— Я позже ушел к другому специалисту, он хотя бы объяснял зачем мы делаем ту или иную тренировку. Проблема в том, что если посмотреть вокруг, то особо специалистов не видно, переход от тренера к тренеру внутри региона это, зачастую, как шило на мыло поменять. Разницы никакой.
— Как у вас обычно подготовка к сезону шла?
— Я уже говорил, вкатывание начиналось обычно в конце октября, и длилось три недели. Это были очень жесткие три недели, большие объемы, растущая интенсивность, и в конце вкатывания уже начинались первые старты, не прикидки на тренировках, а сразу старты. Обычно на них я был полностью мертвый, после объемов вкатывания, а это же уже полноценные гонки! И на них все, и я сам в том числе, ждали результат. Мне всегда казалось, что нужно проводить вкатывание немного спокойнее, чтобы подходить к гонкам более свежим и уже затем через гонки набирать скорость. Но тренер это слушать не хотел.
— Тупиковая получается ситуация...
— Конечно. Главное, что нет света в конце тоннеля, непонятно как раскрутиться, как выбраться из этой ямы. Есть регионы, где в местные команды вкладывают очень большие деньги, там сервис и подготовка идет практически на уровне сборной, в этих регионах даже если, положим, немного платят, то создают абсолютно все условия. Там с командами ездят массажисты, сервисмены, для спортсменов покупают всё что нужно. Из таких команд можно выбраться на хороший уровень. Как правило, у таких команд тесные отношения с руководством сборной, и лыжи они у сборников покупают первыми, и спортсмены из этих команд у тренеров сборной постоянно на виду, они просто часто по тем же сборам ездят, что и национальная команда.
— Твой регион был не из этих?
— Нет, вообще не из этих.
— Ну и чем в итоге все закончилось?
— Когда я понял, что возраст уже поджимает, и нужно заканчивать или бежать быстрее, то начал использовать ЭПО.
Продолжение следует...
///
Комментариев нет:
Отправить комментарий