Министр Вероника Скворцова собирается продвигать запатентованный ею же препарат
Сфера здравоохранения всегда отличалась пристальным вниманием со стороны лоббистских группировок, которых привлекали в ней крупные государственные заказы и возможность загрузить собственные мощности производством ненужной и даже вредной продукции. К чему располагала традиционная непрозрачность распределения средств медицинского ведомства, а также узкая специализация его деятельности – любые протесты можно было попросту списать на непрофессионализм оппонентов, при том, что споры вокруг медицинских затрат действительно чаще касаются узкопрофессиональных вопросов, о которых общественное мнение имеет лишь приблизительное представление. Хотя, как правило, откровенный лоббизм бывает трудно скрыть даже в нашем случае. Например, все еще на слуху проект Татьяны Голиковой с продвижением препарата арбидол, который заполонил не только все аптеки и рекламные билборды, но и щедро засыпан в закрома Родины — на склады Росрезерва. Сколько заработали на арбидоле поставщики и чиновники, остается только догадываться. Очевидно, что суммы зашкаливают за десятки миллиардов рублей. А между тем, по оценке независимых экспертов, этот препарат обладает высокой токсичностью, а его эффективность не доказана. Не исключено, что нечто подобное ожидает нас и при новом министре (долгое время работавшей замом Голиковой). Которая, как оказалось, собирается продвигать запатентованный ею же препарат. И даже уже заручилась поддержкой в Госдуме.
Как сообщают «Известия», на счету Вероники Скворцовой несколькозапатентованных методик лечения и авторский антитромбический препарат. Это подтвердил пресс-секретарь министра Олег Салагай. Однако от подробных комментариев он воздержался.
Разработки нового министра касаются лечения и профилактики инсульта. Например, она разработала способ реабилитации больных в острой стадии инсульта с использованием биологической обратной связи и виртуальной реальности, когда пациент представляет себя дельфином. Также министр запатентовала способ лечения острого периода ишемического инсульта с применением глицина, антитромбический препарат, в состав которого вошли гепарин и пептид «Семакс».
Пока эти разработки широко не применяются. Что в принципе понятно, так как на внедрение одного только антитромбического средства потребуется несколько миллионов долларов. Хотя, по прогнозам экспертов, этот препарат имеет все шансы на успех на фармацевтическом рынке.
— Это инновационный российский препарат. Причем сам «Семакс» тоже инновационный препарат. Инновации на российском фармрынке не так часты и обычно приходят с Запада. А препарат Скворцовой имеет шанс стать блокбастером, если докажет свою эффективность, — рассказал «Известиям» член Координационного совета Госдумы по вопросам инновационного развития медицинской и фармацевтической промышленности Давид Мелик-Гусейнов.
При удачном раскладе рентабельность такого проекта может составить 30–40%, подсчитали аналитики инвестиционной компании «Финам» Анна Мишустина и Максим Клягин. То есть на одном только антитромбическом препарате можно заработать $6,5–7 млн.
Обычно на внедрение нового лекарства межнациональные фармкомпании тратят порядка $1 млрд. Если ограничиваться только российским рынком, то можно «уложиться» в $5 млн, прогнозирует Мелик-Гусейнов.
— Многие фармкомпании разрабатывают подобные препараты, но совершенный препарат никто не может предложить, поэтому есть шанс, что российское антитромбическое средство могло бы занять хорошую нишу, — предполагает эксперт.
При этом министру удастся избежать патентной войны, если она все-таки начнет выпускать лекарство. «Семакс»-препарат сам находится под патентом, а «Семакс» -субстанция, которая собственно и входит в состав антитромбического средства, разработанного Скворцовой, уже нет, объяснил генеральный директор инновационного научно-производственного центра «Пептоген», который производит препарат «Семакс», Алим Немерский.
Однако относительно других изобретений Вероники Скворцовой эксперты не испытывают столько оптимизма.
— Лечение острого периода ишемического инсульта с применением глицина — это довольно смешная разработка, — объяснил президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов. — И идея реабилитации с помощью обратной биологической связи и виртуальной реальности, когда человек представляет себя дельфином, тоже вызывает улыбку. Лет 20 назад биологическая связь была очень интересным направлением. Правда, оказалось, что она не работает. Такая же ситуация с глицином.
При этом, отмечает собеседник издания, если будет доказана действенность технологии, то их будет применять весь мир, так как аналогов за рубежом нет. Однако пока сказать, сколько могло бы стоить такое лечение для обычных граждан, эксперты не берутся.
— Стоимость возникает из цены и частоты применения. Цена образуется не у продавца, а у покупателя. Вот арбидол был дешевый, а потом его стали покупать за «дорого». Поэтому дешевый глицин может вылиться в очень дорогое лекарство для граждан в принципе, — заключил Власов.
Как сообщают «Известия», на счету Вероники Скворцовой несколькозапатентованных методик лечения и авторский антитромбический препарат. Это подтвердил пресс-секретарь министра Олег Салагай. Однако от подробных комментариев он воздержался.
Разработки нового министра касаются лечения и профилактики инсульта. Например, она разработала способ реабилитации больных в острой стадии инсульта с использованием биологической обратной связи и виртуальной реальности, когда пациент представляет себя дельфином. Также министр запатентовала способ лечения острого периода ишемического инсульта с применением глицина, антитромбический препарат, в состав которого вошли гепарин и пептид «Семакс».
Пока эти разработки широко не применяются. Что в принципе понятно, так как на внедрение одного только антитромбического средства потребуется несколько миллионов долларов. Хотя, по прогнозам экспертов, этот препарат имеет все шансы на успех на фармацевтическом рынке.
— Это инновационный российский препарат. Причем сам «Семакс» тоже инновационный препарат. Инновации на российском фармрынке не так часты и обычно приходят с Запада. А препарат Скворцовой имеет шанс стать блокбастером, если докажет свою эффективность, — рассказал «Известиям» член Координационного совета Госдумы по вопросам инновационного развития медицинской и фармацевтической промышленности Давид Мелик-Гусейнов.
При удачном раскладе рентабельность такого проекта может составить 30–40%, подсчитали аналитики инвестиционной компании «Финам» Анна Мишустина и Максим Клягин. То есть на одном только антитромбическом препарате можно заработать $6,5–7 млн.
Обычно на внедрение нового лекарства межнациональные фармкомпании тратят порядка $1 млрд. Если ограничиваться только российским рынком, то можно «уложиться» в $5 млн, прогнозирует Мелик-Гусейнов.
— Многие фармкомпании разрабатывают подобные препараты, но совершенный препарат никто не может предложить, поэтому есть шанс, что российское антитромбическое средство могло бы занять хорошую нишу, — предполагает эксперт.
При этом министру удастся избежать патентной войны, если она все-таки начнет выпускать лекарство. «Семакс»-препарат сам находится под патентом, а «Семакс» -субстанция, которая собственно и входит в состав антитромбического средства, разработанного Скворцовой, уже нет, объяснил генеральный директор инновационного научно-производственного центра «Пептоген», который производит препарат «Семакс», Алим Немерский.
Однако относительно других изобретений Вероники Скворцовой эксперты не испытывают столько оптимизма.
— Лечение острого периода ишемического инсульта с применением глицина — это довольно смешная разработка, — объяснил президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов. — И идея реабилитации с помощью обратной биологической связи и виртуальной реальности, когда человек представляет себя дельфином, тоже вызывает улыбку. Лет 20 назад биологическая связь была очень интересным направлением. Правда, оказалось, что она не работает. Такая же ситуация с глицином.
При этом, отмечает собеседник издания, если будет доказана действенность технологии, то их будет применять весь мир, так как аналогов за рубежом нет. Однако пока сказать, сколько могло бы стоить такое лечение для обычных граждан, эксперты не берутся.
— Стоимость возникает из цены и частоты применения. Цена образуется не у продавца, а у покупателя. Вот арбидол был дешевый, а потом его стали покупать за «дорого». Поэтому дешевый глицин может вылиться в очень дорогое лекарство для граждан в принципе, — заключил Власов.
Комментариев нет:
Отправить комментарий